Володечка и Сонечка
Под деревом сидят.
Им папочки и мамочки
Серьёзно говорят:

«Ах, если вы полюбитесь,
Да-да-да!
Ах, если вы поженитесь,
Да-да-да!
В Харбин вы не ходите,
В Гонконг вы не ходите,
В Макао не ходите
Вы, дети, никогда!

Ах, Китай опасен,
Ах, Китай ужасен!
А Иллинойс прекрасен
Раз и навсегда».

Но папочки и мамочки уснули вечерком,
А Сонечка и Вовочка – из города бегом.
Скорей, скорей к китайцам,
К нанайцам и малайцам,
К оставшимся вьетнамцам
Помчались прямиком.

Вырастает перед ними
Вдруг китайская стена.
И каменьями кривыми,
И статуями живыми,
Не родными, а чужими
Хочет напугать она.

А Сонечке и Вовочке
На это тьфу да чих.
Коль что-то захотели –
Все спорится у них.

«Нам китайская замазка
Нипочём, нипочём,
Мы иероглифам ответим
Кирпичом, кирпичом.
Поднебесной погрозим мы
Кулаком, кулаком,
По стене, как по озимым
Каблуком, каблуком.»

Вылезала из бамбука
К ним китайская гадюка.
Прыгнула из тростника
Смесь лягушки и быка.

Скалапендра прибегала,
А огромный бегемот,
Показав из пасти жало,
И танцует и поёт.

Змеи, рыбы, осьминоги
К нашим детям подползали,
Мухи, крысы, носороги
Весь Пекин им показали.

А Сонечка и Вовочка
От радости хохочут,
Гибридам – звероящурам
Животики щекочат.

«Справим, справим нашу свадьбу
Мы в провинции Домынь!
К нам приедет издалёка
Дэн, любимый Сяопынь!

Прилетит к нам из Гонконга
Сунь Ятсен, Сунь Ятсен,
Остаемся мы в Китае
Насовсем, насовсем!»

Накрывали свадебный
Столик ламаисты,
Потянулись гости –
В основном буддисты.

Свежие букеты
Спелого женьшеня
Принесли династии
Миня, Циня, Еня.

А Конфуций с Лао Цзы
Как всегда повздорили.
Миролюбы – даоисты
Вслед за ними вторили:

«Я тебя, Конфуций-сан
Укушу, укушу!»
«Ну, а я тебя, Цзы-Цзы
Удушу, удушу!

Растопчу тебя приёмом
Древнего, как мир, ушу!»
«Ой не надо, ой пугаюсь
Я ушу, я ушу,
После свадьбы расквитаюсь,
Нынче – ноги уношу!»

Сколько было там прекрасной,
Не растительной еды!
Та еда ловилась наспех
Из воды, из воды.

Еж морской, моллюск подводный,
Черепаха без костей,
Червь насущный беспородный
Взоры радовал гостей.

Богомолы, скорпионы,
Муравьи да пауки.
По углам – цветы пеоны
Освещали светляки.

В танце бьет об землю пяткой
Маоист – хуньвэйбин,
А за ним идет вприсядку
Сам китайский мандарин.

Вдруг из джунглей, вдруг из чащи
Лезет панда – медведь,
Страшно, душу леденяще
Стала панда реветь.

Сверкает красными глазищами,
Шевелит чёрными губищами,
Он жёлтыми зубами стучит,
Он страшное слово кричит:

«Сегодня, в китайский четверг,
Я съем вас, чета Розенберг!»

Гости начали дрожать,
Разбегаться и визжать.
Кто с циновки не упал,
Тот, скорей всего, пропал.

А Сонеча и Вовочка
И плачут, и рыдают.
Злодея – басурманина
Наивно умоляют:

«Китайский мишка-панда,
Ведь мы – не угощенье.
Не ешь ты нас, покудова
Окончим мы ученье.

Наш Вовочка получит
Психолога диплом,
Больных зверей излечит
Гипнозом и добром.

Тебя же без страховки
Он примет в первый раз.
Почувствуй свою выгоду –
Не ешь его сейчас!

А Соня скоро станет
Известным адвокатом,
Не будет, чай, якшаться,
Как Вовка, с Гиппократом.

Ты к ней на консультацию
Бесплатную придёшь,
Быть может, за решетку
Тогда не попадёшь».

И стыдно стало панде
Вдруг панда стал добрее.
Не видит панда разницы
В китайце и еврее,
В лаосце, камбоджийце,
Эстонце и узбеке –
Всё стало любо панде
В отдельном человеке.

«Я теперь буду жить, как даосец,
Буду миру нести только благо,
А за это чета Розенбергов
Пригласит меня в город Чикаго!»

Вот и свадьба завершилась
Дзынь-ля-ля, дзынь-ля-ля,
И в Китае разразилась
Дзынь-ля-ля, дзынь-ля-ля

По этому по поводу
Большая революция,
Веселая, культурная!
И ныне в конституции

Иероглифом написано,
«Жэньминем» переписано,
«Жибао» напечатана
Чудесная строка:

«Китаец любит Сонечку.
Китаец любит Вовочку.
А остальных – не любит».
Ну все. Конец. Пока.

 

(Стихи Алексея Лоскутова)

 

На страницу коллажей

На страницу услуг