Мифе и всей её семье
(Отрывки из сценария)
Итак. Что зять? Любимчик. Херувим.
Талант, гигант. Семьёй своей любим.
Точнее – обожаем. Но едва ли
Вы заподозрите, что он маниакален.
И знает он, как может знать маньяк.
Что у него есть настоящий враг.
Верней, не враг, а нечто_и оно
Зовётся в просторечии – окно.
Окно в его больном воображеньи
Всех бед и катаклизмов отраженье.
Всех насморков, простуд и геморроев.
И зять, вообразив себя героем.
А также Дон Кихотом заодно.
Бросается на каждое окно.
И в пользу воздуха нисколечко не веря.
Зять вечно заколачивает двери.
Чуть отвернёшься – чёрный ход забит,
И форточка – ну, прямо, Вечный Жид !
И |радует его невинный взор
Лишь стенка, выходящая во двор,
Без окон, без дверей, без щёлки меж камнями,
И мы за той стеной, и он, счастливый с нами.
***
Ну, о папаше краток разговор.
Он на рассвете, крадучись, во двор
Выходит, будто для зарядки.
А сам крадётся к близлежащей грядке,
Возделанною трепетно соседом.
Чтоб насладиться скромненьким обедом
Из сельдерея, свёклы и картошки.
Сперва потопчет грядку он немножко,
Потом подменит свёклу на табак,
Морковку – вверх тормашками, да так,
Что мы со стороны и не заметим:
Торчит морковь на радость нам и детям !
Затем, пристроившись к соседовой машине,
Дыру с арбуз прорежет в бедной шине.
Полюбовавшись сделанной работой,
Нагнётся, улыбаясь, над капотом,
И поплюет, и на стекло подышет,
И слово неприличное напишет…
Соседа ж – затаскает по судам, –
Отец семейства бодр не по годам.
***
А может, было всё совсем не так:
Сосед – подлец, а наш отец – простак.
Мы восстановим истину едва ли:
То ль он украл, то ль у него украли…
***
Ну, наконец, мы переходим к дочке,
(Хоть надоело мне – ни дня без строчки!)
Конечно, возражать никто не будет:
Она прилично держится на людях;
Умна, и соблюдает этикет,
На скатерть не роняет винегрет.
На стол не проливает самогонку,
И гадость не кричит гостям вдогонку.
Сидит в углу. Порхакя нежно спицы.
И никогда, что б к вечеру напиться.
Или подраться, как её папаша, –
Тиха, скромна по виду Римма наша.
(И только, если муж сломает шею
Себя не сдержит, просто не сумеет.
И закричит на всю округу гак.
Как будто потеряла четвертак).
***
Но стоит ночи на землю спуститься,
Летят к чертям вся скромность, нежность, спицы.
Всё рукоделье, вежливость и пряжа.
Сейчас, сейчас наш монстр себя покажет.
***
В руках – кошёлки. Торба за спиной.
Она крадётся. Как к себе домой
Заходит в дом. Чужой, точнее, отчий.
И, возведя пленительные очи
Под отчий потолок, как будто к богу.
Шныряет сумки прямо у порога.
И цепи достаёт, ножи, канаты, –
Орудья пыток, что ввели когда-то
Иезуиты. Видели, в музее ?
И до сих пор там толпы ротозеев
От экспонатов не отводят глаз.
Но есть иезуиты среди нас
Крадётся в спальню. Маска на лице.
Сопит папаша в голубом чепце.
Мамаша – в розовом. Подрагивают веки…
Как всё прекрасно в этом человеке!
Но только не для дочери. Она
Возбуждена. Она уже у цели.
Остановилась молча у постели,
И свет загородила из окна.
И, протянув безжалостную руку,
Сгребает мать в охапку, как дитя,
Несёт на кухню, будто бы шутя.
Чтобы обречь на медленную муку.
За стол сажает, кашу достаёт,
Всё тою же безжалостной рукою
Своей мамаше открывает рот,
Запихивая в глотку остальное:
Икру, селёдку в собственном соку,
И самый главный дар морей – треску.
И шримповый коктейль, и лобстера, и суши.
Всё то, что Марик нынче не докушал.
Огурчик, что остался от обеда,
Банан, лапшу, пельмени, варенец…
А в спальне сном младенца спит отец,
Досматривая сон свой про соседа…
***
Виновница большого торжества
Растрогана невыдуманной сказкой,
Косится на еду не без опаски,
Склоняется к тарелке головой
Чуть поседевшей, но ещё красивой,
Красивой материнской красотой,
И женской красотой, и человечьей…
И наполняет свой бокал пустой,
И выпивает залпом всё, конечно.
Так как привыкла пить из года в год,
Всё повторяя, что не пьёт ни капли,
Что тяжело работает на Капли,
И эту гадость – в руки не берёт.
***
Дамей всех дам. Мудрей всех лам на свете,
Гуляем вечное твоё тридцателетье,
Твоё терпенье, мужество и силу.
Когда под сердцем дочку ты носила,
Наверно, было очень тяжело…
Но ты смотрела чисто и светло
В ту даль безбрежную, где будущее сладко,
Где вяжет дочь, где с удочкою зять,
Ей помогает изредка вязать;
Где муж резвится на соседской грядке…
***
И я б резвилась, если б не пора
Закончить тост. Мой муж не пил с утра…
(Сценарий Татьяны Лоскутовой)